Важно не столько уметь, сколько использовать! Скальпель иссекает раны, но при желании им можно убить. Или яды – можно отравить, а можно сделать целебную мазь!
Душу человека можно увидеть, когда она счастлива. И когда ей больно. Когда она ненавидит и любит.
Я надеялся, у тебя достаточно гибкое мышление, чтобы понимать: нет плохих или хороших знаний…
Свобода представлялась мне орлом, купающимся в восходящих потоках. Расправленные крылья ловят ветер – он может оседлать его, но может повернуть против! Зоркие глаза высматривают добычу – он сам выбирает её, а не охотиться по указке. Он может свить гнездо на неприступной скале, на гранитном уступе или в развилке ветвей, и горе тому, кто попытается его разорить!
Кукла. Пухлые щечки, розовые губки, сияющая после отбеливания кожа, перевитые лентами золотые косы – ярмарочные крендели по бокам головы. Тонкие пальчики вцепились в веер – но это от волнения. Леди Лорда-Адмирала не положено мечтать вбить чертов веер адмиралу в глотку.
О, конечно, я была учтива. И почтительна, да. Разговаривала тихо, за языком следила, глазки долу. Я же леди, а не рыночная торговка. Его Сиятельство предложил мир, а войну с ним я просто не потяну.
– Коста убивал не только райанов, но и всех, кого счел лояльными княжеству: торговцев, ремесленников – всех тех, кто просто жил, не оглядываясь на политику. Бешеных псов отстреливают, Лира, – криво усмехнулся граф.
А мне стало жутко.
Йарру ведь зовут волком… И тоже бешеным.
Люблю запах бумаги, краски, кожи обложек. Даже запах книжной пыли люблю, хоть и чихаю от нее, как от перца.
Я у него вечно была то дурой, то идиоткой. Иногда слабоумной. Когда выросла – повысил до бестолковой.
– "Губки, как…" Что-о? "Створки жемчужницы" Раковины? – заржал он. – Моллюск ты наш, губошлепочный!"
А Настоятельница разродилась часовой проповедью о том, как важно быть добродетельной и чистой, и тогда награда, уготованная Светлыми, обязательно найдет, догонит, настигнет – не отобьешься.
– Мы же не пойдем в бордель, правда? – осторожно спросил мой приятель.
– Как это не пойдем? – возмутилась я. – Я ни разу не была в борделе!
Хотелось кушать, но еды не было. Глупый живот! Как ни корми его – все равно на следующий день попросит еще… Было бы здорово наесться один раз, а потом целый месяц не переживать об обеде. Говорят, так только драконы умеют.
Сорел прекрасно понимал, что его внешность – далеко не девичья мечта, и встречал все мои попытки подружиться недоверчивым прищуром сливово-черных, с золотистыми точками глаз. И это на фоне вьющихся вокруг смазливых пажей и молодых рыцарей, провозглашающих меня дамой сердца, а на деле желающих лишь… просто желающих, подкупало еще больше.
Мои покои остались последним островком спокойствия в замке. Сонно клевала носом после утренней дозы горицвета дуэнья, дежурные фрейлины, обняв друг дружку, жались в углу. Помню еще, муха о стекло билась, и ее неумолкающее жужжание было единственным звуком на всю гостиную.
– Я просто… Просто представила… – Я крепко держала окружающих флером и изо всех сил пыталась выжать хоть слезинку. – Я представила, что бы было, приди я в «Голубку»… О боги, моя репутация!..
В инструкциях явно не было указано, что делать с рыдающими юными леди. Стража переминалась с ноги на ногу, капитан растерянно, совершенно по-бабьи, всплескивал руками и предлагал то воды, то чиару, то провожатого. Тим бы меня сразу раскусил, подумала я. И потребовал бы перестать ломать комедию.
Промокнув платком несуществующие слезы, я всхлипнула в последний раз и выпрямилась в седле.
…последнего дракона убили некроманты Оазисов четыреста лет назад.На этой фразе я разревелась. Сначала не поверила, ведь как оно бывает в сказках? Героя убили, а он – бац! – и выжил. И оказывается, что он не погиб, а если и погиб, то не он. Бегло просмотрела несколько страниц, историй, глав. Поняла, что это – все. Действительно все, что написано о крылатых зверях. Слезы сами брызнули из глаз.